Сознание Казуки медленно начинало приходить в норму, хотя глаза ему по прежнему открыть было весьма проблематично, ведь разум был затуманен пеленой воспоминаний, не желающих отступать обратно вглубь и возвращать его к реальности. Тем не менее кое какие ощущения уже вренулись к мальчику и легкое прикосновения к губам он вполне почувствовал, только вот отреагировать все равно сейчас не мог - тело пока слушаться не желало и отзывалось только лишь на прикосновения полудемона, такие осторожные и ласковые, что в пору было бы умилиться, если бы все это свершалось не против воли самого подростка, все никак не могущего подчинить свое тело своей же воле. Зато на прикусывание сосков и введение внутрь тонких пальчиков Казу уже отозвался тихим, практически болезненным постаныванием, хотя оно скорее свидетельствовало о скором приходе мальчика в сознание. Впрочем, к началу основных действией он таки не успел очухаться в полной мере, все еще туго соображая где он, что он, зачем он и так далее, но главное сложнее всего было понять кто и что с ним делает прямо сейчас. Но вот когда плоть Тайри начала проникать в его тело, Казуки резко открыл глазки, прогибаясь в спинке и чувствуя жуткую боль. Широко распахнутые карие глазки смотрели в затухающее небо, мысли лихорадочно метались в голове, а мальчик пытался припомнить что с ним произошло когда он упал в обморок, кто был рядом и другие мелочи, теперь оказавшиеся весьма важными. Ладошка, накрывшая его головку, заставила судорожно схватить губами воздух и прикрыть глазки, словно подросток старался проснутся ото сна, но, увы, это совсем не снилось ему, о чем лишний раз свидетельствовали поцелуй-укусы, начавшие покрывать его тело, оставляя красноватые следы на нежной коже, практически не знающей ничьих прикосновений, ведь Карито раньше никому не давал дотрагиваться до себя, никому не позволял и трахать себя, изображая этакую недотрогу, да даже не изображая - Казуки действительно был таким, просто брезгуя когда его касались чьи то руки и это относилось не только к волосам и губам, но и к всему остальному телу, словно другие люди могли оставить на нем какие то следы, которые в жизни будет не смыть, будто печать или клеймо. В любом случае было неприятно. Но вот ласки демона... От них определенно не хотелось бежать отмываться. А теперь подросток в полной мере ощутил демоническое тепло, даже не сомневаясь кого именно от увидит, когда в очередной раз распахнет глазки и посмотрит на своего... насильника? Ну наверно так теперь можно было назвать Тайри, ведь в конце концов этот половой акт проводился не по обоюдному согласию и добровольно мальчик ни за что не позволил бы сделать это с собой. Но тем не менее, все происходящее было невыносимо приятно, ведь демоническое притяжение уже накрывало с головой, а спасительно звенящих бубенчиков почему то не было. Именно из за отсутствия столь знакомого звука Казуки первым делом скользнул ручкой к волосам, а когда не нашел там прохладных железных кругляшков, то уже окончательно пришел в сознание, четко понимая насколько нагло кое кто сейчас завладел его телом. Пушистые реснички дрогнули, а сознание медленно, но верно начало заполняться дикой яростью. Ублюдок... Тихо, но злобно и отчетливо произнес Карито сквозь приоткрытые губы. Его голос был немного хриплый от уже разгорающейся страсти, но в карих глазках пылало ледяное бешенство. Прекрати это... Немедленно! Дыхание мальчика уже начилось сбиваться и учащаться, но гнев еще помогал ему совершать какие то действия, противиться, хотя бы для сохранения собственного достоинства. Тонкие, слегка подрагивающие пальчики опустились полудемону на плечи, с силой их сжимая и начиная буквально отдирать парня от себя, пока он не начал в полной мере двигаться, пока еще был шанс все прекратить и не узнать насколько божественно хорошо может быть с Тайри. Впрочем, золотистое тело уже определенно чувствовало близкое удовольствие и совершенно ничему не сопротивлялось, в отличие от своего хозяина, самым наглым образом его предавая и усиленно порываясь сдаться на милость своего прекраснейшего насильника.

Как ни старался Казуки, но с отталкиванием полудемона ничего не вышло, ибо он уже видел деформированные зрачки, говорящие о том, что теперь Тайри ни за что в жизни не остановится, пока не получит свое удовольствие, да и посопротивляться то особо долго не дали, отводя тонкие ручки за голову, крепко прижимая их к бетонной поверхности крыши и так намертво фиксируя за запястья. Впрочем, возможно мальчику только так показалось, ведь после обморока силы еще не до конца вернулись к нему, в отличие от разума и мыслей, в которых царила настоящая паника. Естественно, очень трудно что то придумать, когда только-только выныриваешь из своего прошлого и тут же оказываешься в настоящем, где тебя уже нагло трахают, называя сие действо лечением, а ты с этим абсолютно ничего поделать не можешь, только лишь одарить своего обидчика холодным ненавидящим взглядом и слегка побрыкаться, ибо твое собственное тело совсем не против развлечься подобным образом. И все равно с каждым новым толчком Карито понимал насколько поздно теперь оказывать сопротивление - этот парень уже полностью внутри него, он не собирается останавливаться и прекращать свое черное дело. Да еще и эти стоны... Тихие демонические, смешивающиеся с его собственным звонким голосочком, практически не замолкающим ни на минуту. Пальчики Казуки теперь лишь бессильно сжимались в кулачки, впиваясь короткими ногтями в нежно-розовую кожу ладошек до боли, стараясь отрезвить мальчика подобным образом, но это не помогало, и тогда подросток начал прикусывать свои нежные губы, практически терзать их зубками, лишь бы не накрыло с головой удовольствие, волнами прокатывающееся по телу, разливающееся по золотистой коже приятным теплом, оказываясь жидким пламенем внизу живота, вызывая такие противоречивые эмоции и чувства, что подросток начинал уже тихо ненавидеть и себя самого, но еще больше Тайри. И эти чувства не скрывала даже дымка страсти, подернувшая глазки Карито, оставляя его взгляд как прежде холодным и колючим. Через несколько толчков мальчик попробовал еще побрыкаться, но лишь сделал себе больно, заставив плоть Ри проникнуть слишкм глубоко, от чего пришлось сорваться чуть ли не на крик и лишь после тихо прошептать севшим, но от этого не менее красивым, голосочком: Ненавижу тебя...

Мальчик попытался было высвободить свои ручки, но как раз в этот момент белые зубки полудемона принялись за его сосок, заставляя громко стонать то ли от боли, то ли от наслаждения, сам Казуки уже не мог понять чего больше приносит ему близость с Тайри. Вскоре толчки стали еще быстрее и ощутимее, от чего подростку оставалось лишь извиваться под стройным телом новоявленного любовника в бесполезной попытке вырваться и прекратить все это. Но все действительно было напрасно. Сказать хоть что то Карито уже не мог, ибо с слегка припухших от укусов губ срывались лишь сладострастные стоны, лишь изредка меняющие свою громкость на более тихие, когда парень входил не слишком глубоко. Правда эти моменты были достаточно редки - Тай определенно хотел забрать все что только сможет от мальчика, распробовать его всего и сразу, возможно присытиться им раз и навсегда, чему сам Казуки, наверное, несказанно порадовался бы, ведь получаемое его хрупким телом наслаждение казалось таким невероятным, просто божественным, но в то же время таким греховным, пускающим свои корни в самое человеческое сердечко, такое слабое и не способное на борьбу, и разрушающее саму душу, если она вообще существует. Свои ненавидящие взгляды на парня Казу кидать уже не мог, ибо карие глазки были прикрыты пушистыми, слегка подрагивающими от удовольствия ресничками. А на золотистых и таких нежных щечках Карито теперь играл весьма яркий румянец, способный посоревноваться с недавно закатившимся за линию горизонта алым солнышком. Прикосновения губ Ри к шейке, плечам и ключицам вызвали новую порцию сладострастных стонов, которые не могла подавить даже клокотавшая внутри мальчика ненависть, ибо удовольствие сейчас окончательно затмевало его сознание своей густой дымкой, не давая ни малейшего шанса вырваться из круга своих порочных желаний, так прекрасно приводимых полудемоном в жизнь. От легкого скольжения ручки Тая вдоль линии ребер и ниже по животику, Казуки слегка вздрогнул, уже предчувствуя куда именно держат путь эти длинные горячие пальчики. И он оказался прав. Уже через мгновение парень начал ласкать его плоть, совсем легко поначалу, но уже вскоре переходя к более активному темпу, соответствующему движениям самого Тайри внутри подростка. Теперь то мальчик совершенно ничего не мог с собой поделать, послушно прогибаясь в спинке, практически вплотную приникая к горячему телу новоиспеченного то ли любовника, то ли насильника, выдавая громкий стон, эхом разнесшийся над крышей детского дома. Оставалось только удивляться как же до сих пор их тут никто не нашел хотя бы по весьма характерным звукам. Впрочем, могло быть и так, что им просто решили не мешать. Но об этом сейчас Карито думать совершенно не мог, ибо ему просто некуда было сбежать от удовольствия. Стройные ножки мальчика иногда сильнее сжимали тело парня, стараясь то ли придержать его, то ли умоляя проникнуть еще глубже - пожалуй этого не знал и сам Казуки и даже не пытался понять, уже начиная бояться собственных желаний и желаний демона Тая.

Полудемон настолько умело обращался с его телом, предчувстуя даже самое малейшее желание, что мальчик действительно не мог более сопротивляться, не мог даже думать о сопротивлении, не мог даже вспомнить о нем, ведь он весь уже погрузился в океан неземного удовольствия, теперь понемногу растворяясь в нем, словно кубик сахара в кипятке, но нисколько не жалея об этом, ведь такое чувство, как сожаление, хрупкому телу известно не было. Другое дело сам Кзуки. Что с ним будет когда все это закончится сказать было достаточно сложно. Ну а сейчас подросток более не вспоминал даже о зафиксированых над головой ручках, хоть бетонная поверхность уже больно натирала запястья и тыльные стороны ладоней, оставляя смазанные царапины, хоть пальчики парня слишком сильно сжимали нежную кожу, синяками оставляя свои отпечатки. Но удовольствие с лихвой компенсировало любую боль, от чего Карито совершенно не сдерживался более, начиная стонать в голос, когда плоть Тайри задевала простату, когда он увеличивал темп и проникал глубже, когда его горячая ладошка, умелые пальчики скользили по напряженной плоти. Мальчику нравились даже укусы, тут же подменяемые лаковыми поцелуями или же вовсе теплым язычком, ему было абсолютно все равно, что на его порядком истерзанных и припухших губах уже кое где выступила кровь, еще сильнее раззадорившая полудемона, ведь он и сам уже был пленником дьявольской страсти, царившей теперь между ними, а нежные губки с готовностью раскрывались для поцелуя, отвечая на него, не создавая ни малейшего препятствия Ри для более тщательного изучения своего ротика, даже когда воздух кончался и, казалось, с минуты на минуту Казуки может просто задохнуться, он не пытался препятствовать действия Тая, на этот раз оттадавая ему себя целиком и полностью, ибо у тела не было гордости, той, что обычно двигала всеми поступками Карито, тело сейчас знало лишь наслаждение, вызывающее дрожь, заставляющее стайки муражек бежать по золотистой коже там, где ее касались пальчики или губы парня. Наслаждение, разогревающее бархатистую кожу фактически до предела, сообщая ей демоническую температуру, которую в обычных условиях ни один человек не вынес бы, но рядом с Тайри сейчас было возможно все. Парень в данный момент мог бы провозгласить себя полноправным хозяином покоренного без остатка тельца, так усердно извивающегося под ним, непроизвольно старающегося стать еще немного ближе, именно поэтому любые действия Ри воспринимались просто на ура, и как только тонкие пальчики сильно сжали нежную кожу ягодиц, стройные бедра мальчика с готовностью обхватили тело полудемона, не только не противясь слишком резкому и глубокому толчку, но и заставляя это движение быть еще более жестким, такким болезненным и таким невозможно приятным, принося просто нестерпимое удовольствие. Мальчик резко, но изящно прогнулся в спинке, хоть этому и препятствовали удерживаемые над головой ручки, то нем не менее разгоряченное тело, вкуса сладкой карамели, на этот раз действительно достигло своего пика, ощущая как внизу живота практически болезненно разливается жидкое пламя и в то же время как обжигает раскаленной лавой нежное нутро. Тонкие, вмиг похолодевшие пальчики Казуки разжались из кулачков, выпрямились от напряжения и полученного оргазма, как своего собственного, так и демонического. Карие глазки крепко зажмурились, а в самых уголках выступили прозрачные капельки слез, быстро скатившиеся по румяным щечкам, уже через секунду тело подростка расслабилось, без малейшего возражения принимая на себя тяжесть удовлетворенного полудемона, чуть ли не мурлычащего от удовольствия и все еще просто по инерции продолжающего удерживать тонкие запястья, а может быть и из страха, что Карито придет в себя слишком быстро и тут же сбежит. Но подростку еще нужно было время, ибо тяжелое горячее дыхание прерывисто вырывалось сквозь приоткрытые губы, золотистая кожа пылала, как в пожаре, маленькое сердечко в учащенном темпе билось в груди, отдаваясь сильной пульсацией в висках и никак не желая успокаиваться после столь ярких ощущений, принесенных Тайри. И лишь только через пару минут Казуки смог кое как начать собирать свое сознание, даже еще не стараясь осмыслить произошедшее, а только пытаясь вернуть себе возможность думать и адекватно воспринимать реальность.